просыпается каждый день, думая о том, как глупо поступила; она, завернувшись в белоснежные простыни, смотрит из окна пятидесятого этажа пент-хауса своего нового любовника на людей внизу, которые к кому-то торопятся, на птиц, которые куда-то летят, на жизнь, которая всё ещё продолжается, несмотря на то, что в её мире она уже давно прекратилась. ей хочется притвориться, что ничего этого не было. хочется снова быть кому-то нужной. хочется бежать к нему через весь город прямо сейчас, ворваться в квартиру, вытолкнуть оттуда эту чёртову Кэтрин и просто быть рядом; остаться с ним, проводить с ним, как раньше, дни, ночи; снова вместе смотреть футбольные матчи, лёжа на диване, закидывая попкорном телевизор так, будто это изменит неудавшийся пас игрока, вместе есть, вместе гулять, вместе думать и мечтать.
а потом она снова смотрит на птиц, которые то и дело попадаются в поле её зрения и понимает, что всё это слишком нереально.
её жизнь похожа на руины. разбилась. на тысячи осколков.
а они счастливы. или притворяются.
Кэтрин просто очаровательна. вечно такая весёлая, они никогда никому не даёт скучать, с ней приятно общаться и проводить время, она знает как можно развлечь людей, знает, как утешить, когда на душе особенно паршиво, знает, что делать, если ты попал в передрягу из которой, казалось бы, никогда не выпутаешься. чёрт возьми, да Кэтрин знает всё. в отличие в неё, Малены, вечно несчастной, чтобы заставить улыбнуться которую нужно приложить немало усилий, которая никогда не станет бескорыстно помогать кому-нибудь, пытаться как-то  вернуть жизнь в привычное русло и избавлять от проблем. нет, это прерогатива Кэтрин, и отбирать у девушки хлеб Малена не собиралась. они ведь действительно словно созданы друг для друга. Кэтрин с Марком. и только она вечно путается у них под ногами, на пороге безгорестного существования. только она постоянно смотрит на Марка этими своими глазами забитой девочки, и он вспоминает, каково им было вместе, до того, как в его жизни появилась Кэтрин. вспоминает, как они ругались, как ему было паршиво, когда она уходила, хлопая дверью, как он напивался, чувствуя, что сходит без неё с ума, и как ему становилось ещё хуже, когда она оказывалась рядом, как хотелось просто убить эту дуру к чёртовой матери, чтобы жизнь лишилась всяческих проблем. он вспоминает эти редкие минуты счастья, когда она прекращала истерить и вела себя как любая нормальная девушка, когда заставляла его улыбаться, когда сама была счастлива. как же редко это происходило.
три года; он просто не может выкинуть её из своей памяти, не может перестать звонить временами, проверяя, не покончила ли ещё эта чокнутая жизнь самоубийством. он просто не тот человек, который может невольно разрушить чью-то жизнь ради собственного счастья. слишком ответственный. он чувствует свою вину за то, что оставил её, но одновременно и облегчение от того, что освободился, наконец, от этого сумасшествия, вечно витавшего вокруг их отношений. и он приходит иногда к ней в квартиру и выгребает из шкафов весь алкоголь, борясь с желанием попутно напиться, звонит её не менее сумасшедшей мамаше, которая так печётся о дочке, но почему-то не соизволит приехать и проведать её, говорит, что с той всё хорошо, а потом сваливает из этого забытого богом места, в надежде, что когда-нибудь, он сможет полюбить Кэтрин так же, как и эту сумасшедшую.

он вертит ей как хочет. наверное, это происходит в зависимости от настроения. когда есть чем заняться динамит встречи с ней, вместе этого проводя вечера с какими-нибудь девушками на один день, которые исчезают утром так же быстро, как появляются вечером. а когда занятся нечем, звонит ей, вечно готовой "задвинуть" поход в кино с подругами или учёбу ради того, чтобы провести этот день вместе с ним.  сходить в парк, в ресторан, вообще уехать из штата на выходные, бесцельно шатаясь вдвоём по окрестностям чужих городов.
она просто слишком сильно доверяет ему. слишком сильно любит его, потому и убеждает себя в том, что прошлой ночью он действительно занимался учёбой, а не спал с какой-нибудь дешёвенькой проституткой. а он и не утруждает себя изобретением новой сказки о прошедшем вечере, понимая, что она в любом случае просто улыбнётся, кивнёт головой и проглотит все подступающие к горлу ругательства, поставит на второй план гордость и на третий ревность, и после этого они будут жить дальше так, как и жили до этого.
но даже в этой сказке добро в конце концов восторжествует над нахальством. в жизни Меган рано или поздно должен был появиться человек, который открыл бы уже её прекрасному взору правду на то, что в действительности происходит. человек, который заставил бы её в конце концов полюбить себя больше, чем его. и этим человеком стала Вирджиния. она просто появилась, словно из неоткуда, и Мег вдруг стала ради встреч с ней посылать к чертям подальше Ника. она вдруг почувствовала, что кому-то действительно интересно её мнение, что кто-то, кивая её рассказам, кивает потому, что действительно увлечённо слушает, а не притворяется вежливым китайским болванчиком. она вдруг почувствовала счастье. это было странно. она шла по улице, не задумываясь о том, почему он не позвонил вчера, хотя обещал, у неё не было и желания обойти все окрестные морги и больницы в поисках его бездыханного тела. нет. это пропало куда-то. она просто начала жить.
у неё появилась лучшая подруга. подруга, которой, по её мнению, она действительно могла доверять. подруга, которая не смеялась над ней за её спиной.
а оказалось всё с точностью да наоборот. она смеялась. Соул смеялась громче всех. потому что пока Меган воображала себе сказки о лучших подругах, Джин спала с её парнем. и, естественно, через некоторое врмя, слухи об этом до Карлайл дошли.
и она чуть не тронулась рассудком. её парень... и её лучшая подруга. как такое возможно?
вскоре после этого рассудком чуть не тронулись Ник с Джин, ибо из милой девушки Мег превратилась в стерву, которую только поискать можно. она активно портила существование и Нику и Верджинии, что доставляло ей истинное удовольствие; целыми днями измывалась над Соул, а потом с улыбкой на губах смотрела, как та со слезами на глазах выбегает из кампуса подальше, где Меган не могла бы до неё добраться.
ан нееет. теперь Карлайл уж точно не остановится. это явно война. она сживёт со свету обоих изменщиков, если только сможет наконец задавить в себе эту чёртову любовь к Нику, от которой её сердце продолжает бешено биться при взгляде в его голубые глаза. если только сможет забыть, как ей нравилось проводить с ним время и если он наконец перестанет нагло пользоваться этим.

она буквально сходит с ума каждый раз, когда он опаздывает куда-то, если не звонит как обещал, если запинается вдруг, объясняя, где пропадал прошлой ночью.
он тут же начинает искать причины чтобы уйти, ведь знает же, что через пару-тройку дней она остынет, перестанет смотреть на него так, будто он прирезал её любимую собаку, перестанет язвить по любому поводу и дуть щёки. она всё просит, забудет, и какое - то время всё будет так же, как было до этого.
едва ли эти двое любят друг друга, а всё что осталось от былой дружбы - это привычка. а ведь они были просто не разлей вода. понимали друг друга с полу слова. и всё было как-то легко и просто. просто позвонить и предложить сходить в кино после того, как они игнорировали друг друга несколько месяцев из-за того, что на дурацкой ярмарке он выиграл огромного плюшевого медведя, а она маленький брелок, и они, как два истинных идиота, развели из этого настоящую трагедию и чуть не порвали друг друга в клочья. просто было слушать её советы по поводу того, как охмурить очередную девицу, смеяться, смотреть ей в глаза и видеть настоящего друга, с которым можно обсудить всё, от проблем в университете до двух красных полосок теста на беременность, принесённом  какой-то девушкой, имя которой он даже вспомнить не мог.  и кто теперь они друг другу?  он боится убить в ней и без того уже колеблющеюся веру в то, что любовь действительно существует, боится причинить боль, боится увидеть на лице слёзы, но понимает, что просто не может быть тем, кем она хочет его видеть, понимает, что не может вечно то уходить, то оставаться в зависимости от её настроения. они не друзья больше. они не любят друг друга больше. она больше не может ему доверять,  а он не может больше выслушивать истерики. так какого чёрта эти двое ещё вместе? какого чёрта они под руку приходят в университет, какого чёрта она улыбается ему и целует на прощание, какого чёрта он чуть до полу смерти не избил какого-то третьекурсника за то, что тот в наглую к ней подкатывал, какого чёрта они спят друг с другом, какого? что это? вредная привычка, типо курения, которая медленно убивает, но без которой уже не прожить? внезапные приступы мазохизма?
да кем он себя возомнил? кто дал ему право быть человеком, который уже потерял вообще какую-либо способность чувствовать за своим этим равнодушием ко всему происходящему, у которого сердце давно превратилось в настоящую ледышку, который разрушил все обещания, которые давал ей когда-то?
а она? так надеялась, что у них всё будет хорошо, что она уже сильная и справиться, если в их отношениях что-то пойдёт не так, что она не превратиться в того, кем является сейчас, что не будет пилить его из-за каждой мелочи.
а в итоге? что с ними будет дальше?